Общие рассуждения о слабостях, присущих Умайар.
Везде в дальнейшем для перевода термина "material", употребляемого Толкином, будет использоваться русское "материальный". Может быть, это и неверно; альтернативным вариантом может быть "вещественный".
Здесь многое будет сказано о Черной Силе Севера и ее Царстве, а более всего о ее слугах, падших Айнур (Умайар) - демонах. Ведь Саурон - один из них, и знания о них могут помочь в понимании дальнейшего.
"Мелкор постоянно "воплощал" себя в Моргота. Он делал это с тем, чтобы контролировать hroa, "плоть" или физическую материю Арды. Он пытался отождествить себя с ней. [...] Видимо, вся "материя" за пределами Благословенного Королевства имеет в себе "частицу Мелкора" <...> Но на этом пути Мелкор потерял (или променял, или превратил) большую часть изначальной "ангельской" мощи своего разума и духа, но приобрел ужасную власть над физическим миром" [11, VII].
Можно предположить, что и его подчиненные из числа Айнур воспринимали от него часть этой власти, как многие из них восприняли часть его силы (Кархарот). Так, сказано:
"мощь Моргота рассеяна в Золоте, где бы оно ни находилось (это был элемент Моргота в Материи, который Саурон использовал для "магических" и иных действий - как с ним, так и над ним)" [11, VII]. (1)
Материя Арды, уже покоренная силой Мэлкора, была доступна для манипуляций падших Майар, использовавших рассеянную по ней мощь своего Владыки. Но для повторения подобного воздействия на материю им - как и Мэлкору - требовалось обладать почти настоящей физической оболочкой, схожей больше не с fana, "одеянием" Айнур, а с hroa Детей Илуватара, самим воплотиться, чтобы получить власть над материей. Осуществление же подобной власти, как и любые другие действия, совершаемые через материальную форму (особенно поглощение пищи, порождение и зачатие), еще более привязывает к оболочке "тела", затрудняя пребывание в виде "чистого" духа, сбрасывание и смену плоти; уменьшаются и способности к использованию изначально заложенной в Айнур "магической" силы в отрыве от плоти; это, разумеется, способствует также частичному затуманиванию самосознания и ухудшению контроля за своей силой. Все это мы можем найти в рассуждениях Эльдар:
"из всех Великих Мэлькор единственный был под конец связан телесным видом; но это произошло оттого, что он пользовался телом ради своей цели - стать Владыкой Воплощенных и из-за того великого зла, которое творил в видимом облике. Он также расточил свои врожденные силы, управляя слугами и пособниками, и потому сделался под конец сам по себе, лишенный их поддержки, маломощным созданием, пожираемым ненавистью и неспособным вырваться из того состояния, в которое впал. Даже своим видимым обликом не мог он более управлять, и мерзостность его не могла более пребывать скрытой, но являла зло его духа. То же самое происходило и с величайшими из его слуг, как видим мы в позднейшие - нынешние - дни: они связаны обличьем собственных злодеяний, и если тела их были отняты у них либо разрушены, то они пребывали в ничтожестве, пока не строили себе подобие прежнего обиталища" [5].
Как мы можем здесь видеть, в "бестелесном" состоянии Умайар уже не могли использовать свои изначальные способности, слишком привыкнув (во всех смыслах) применять их к насильственному господству над материей Арды (что со временем все более усложняло любые другие проявления их "ангельской" силы). Кроме того, они постоянно утрачивали свое могущество:
"самые слабые [из Умайар - Х.] могли бы быть первобытными орками (более мощными и ужасными). Производя потомство, они (ср. Мелиан) [становились] все более "приземленными" и теряли способность возвращаться в состояние чистого Духа (хотя бы в обличье демона), пока их не освобождала смерть; кроме того, их сила заметно умалялась. Будучи убитыми, они (подобно Саурону) должны стать "проклятыми", то есть бессильными, бесконечно исчезающими: сохраняя ненависть, они не могут воплотить ее в реальное действие. Такие духи, умершие в обличье орка и сильно ослабевшие, могли бы стать полтергейстом (?)" [11, VIII].
Реализация естественного могущества Умайар попадала в тесную зависимость от уязвимой к внешним воздействиям плотской оболочки; с другой стороны, они все сильнее и сильнее "привязывались" к плоти, теряли способность к ее изменению (ср. Моргот, Саурон Т.Э. и конца В.Э.); а лишившись тела, лишались и средств к воздействию на окружающий мир и возможности построить новое материальное вместилище для своего падшего духа. Это, видимо, и имела в виду Волшебница, обращаясь к Саурону у Острова Оборотней:
"ere his foul spirit left its dark house, Luthien came to him, and said that he should be stripped of his rainment of flesh, and his ghost be sent quaking back to Morgoth; and she said: 'There everlastingly thy naked self shall endure the torment of his scorn, pierced by his eyes, unless thou yield to me the mastery of thy tower'" [4].
Угроза оказалась действенной.
Поэтому основной заботой Умайар (и их Властелина) всегда становилась охрана собственного "тела" - залога активного существования и орудия собственной власти над материей - в то время как его потеря становилась для этих падших духов событием катастрофическим. Вот как говорит об этом Гэндалф-Олорин:
"and he [Sauron] will be maimed for ever, becoming a mere spirit of malice that gnaws itself in the shadows, but cannot again grow or take shape. And so a great evil of this world will be removed" [1, V-9].
Очевидно, что предавшийся злу развоплощенный дух, сохранивший способность мыслить и действовать - как последние остатки его начальной айнурской силы нематериального существа - будет (если только не придет к раскаянию, что маловероятно в силу отсутствия внешних раздражителей) стремиться "вернуться в мир живых", вновь обрести телесную оболочку. Надо полагать, что наиболее сильные и притом еще не очень низко падшие Умайар, сохранившие в первозданном виде часть могущества Айнур (еще не попавшие в полную зависимость от плоти), были способны самостоятельно восстановить тело; но это наверняка стоило им огромного напряжения, значительной части силы и длительного времени; возможно, это усугубляло их падение. Как сказано о Морготе, изгнанном из пределов Арды:
"темный дух "остатка" Мелкора ожидает возможного (спустя долгие Эпохи) воскрешения и даже (как думают некоторые) возвращения ранее рассеянной мощи. Он может сделать это (в отличие от Саурона), так как относительно более силен. Он не раскаялся и не отвернулся от своего безумия, но сохранил остатки мудрости [...] Затем он отдыхал, пытался исцелиться, отвлекал себя другими мыслями и желаниями - но все только для того, чтобы накопить достаточно сил и снова напасть на Валар в своей прежней одержимости. Он снова станет черной тенью, нависшей над пределами Арды" [11, VII].
Прочие же стремятся овладеть существующими телами (это относится не только к развоплощенным Умайар, но и к другим падшим духам, скажем фэар эльфов, не откликнувшихся на призыв Мандоса):
"потому глупо и опасно - кроме того, это неправедное деяние по праву запрещено Правителями Арды, - искать Живущему общения с Развоплощенным, хотя бездомный дух может желать этого, особенно самые недостойные среди них. [...] Некоторые из них исполнены горести, обиды и зависти. Некоторые были порабощены Темным Властелином и продолжают его работу, хотя самого его нет. Они не скажут правды или мудрости. Взывать к ним - безумие. Пытаться подчинить их и сделать слугами чьей-то воли - зло. Оно идет от Моргота, а некроманты - слуги Саурона, его слуги. Некоторые говорят, что Бездомные желают обрести тела, хотя они и не вольны сделать это законно, доверившись правосудию Мандоса. Те из них, которые нечисты, если могут, добывают себе тела незаконно. [...] Говорят, что Саурон делал такое и учил своих последователей, как добиваться этого" [10].
Но даже в тех случаях, когда падший дух находил в себе достаточно сил, чтобы воссоздать свое материальное вместилище, этот процесс был для него долгим и мучительным:
"for coming out of the wastes of the East he [Sauron] took up his abode in the south of the forest, and slowly he grew and took shape there again" [2].
Воплотившись же, Умайар вновь обретали ту злобную мощь, которой были лишены вместе с оболочкой. На это указывает следующее примечательное рассуждение:
"he [Saruman] deemed that the Ring, which was Sauron's, would seek for its master as he became manifest once more; but if he were driven out again, then it would lie hid" [2].
Существование Умайар, пошедших по пути своего хозяина, становилось путем по спирали, уводящей в Ничто: они воплощались, приобретали страшную "практическую" власть над материей, утрачивали контроль над своей силой и начинали слабеть, выдавливали силы и внешние (магические) возможности из материи Арды для поддержания своей силы и своего существования, еще более срастались с плотью, окончательно теряя волевое влияние на собственные естественные силы (те начинали "истекать" (2) из Умайар во внешнюю искаженную материю), так что для них оставались лишь внешние приспособления "Машины" достигнутой ранее власти над материей Арды. Но и те уменьшались в силу двух причин: принадлежности к техносфере (**) и естественной способности материи самоисцеляться [11, II] - а поддерживать эту власть Умайар могли, опять-таки, лишь вновь напрягая свои скудеющие силы и увеличивая собственную зависимость от плоти. За достигнутую в начале этого пути противоестественную и грубую власть утюжить окружающий мир по своему усмотрению (впрочем, даже могущественнейшие из них могли обрести эту власть лишь в силу того, что шли по стопам Мэлкора, израсходовавшего бОльшую часть своей невообразимой мощи на ослабление и подчинение материи Арды - см. выше) они расплачивались в финале - их сил (как внешних, так и внутренних) оказывалось недостаточно для защиты телесной оболочки, а без нее они становились теперь не более чем полтергейстом с ограниченными возможностями спасения (через все это прошел, разумеется, и Алкар [11]).
Поэтому мы можем согласиться с выводами Ксинна:
"Призраки. Hеясно упоминаются некие духи, служившие Морготу на самых ранних этапах его войны против всего окружающего мира. [...] Hаконец, есть призраки, в которых обратились души эльфов, не ответивших на Призыв. Для всех них применим только один способ магии (3)- айнурский (тел-то у них нет, как и связи с материальным планом), они знают об этом и могут даже пытаться использовать, но силы у них заведомо крайне мало. [...] Возможности (и очень широкие) открываются у них при захвате тела" [15].
Остается не совсем ясным, почему прямая власть над материальным миром требовала оплощения, каковы причины увеличения "привязанности" к телу у Умайар и т.д. и т.п. Но это - вопрос другого, причем гораздо более сложного исследования, которое едва ли может быть сделано кем-либо в обозримое время - ведь это требует использования последних достижений фундаментальных наук. Нам будет достаточно, что эти выводы сделаны из слов Майар и Эльдар и подкреплены отвечающими теории фактами из истории Арды - объяснять же найденные закономерности мы нигде здесь не будем. За пределами данного исследования останется также рассмотрение различий между описанным выше способом реализации айнурской мощи и правильным, естественным трудом непадших Айнур. Надо лишь заметить, что основных вариантов не два, а три: путь Мэлкора и Умайар, путь Владык Запада и большинства непадших Майар, путь Майа Мелиан. Последняя достигла немалой, но качественно иной и исполненной Искусства, власти над материей Арды; на нее распространялись некоторые (далеко не все!) из перечисленных выше закономерностей, однако ее действия, хотя и отличались от действий всех прочих Айнур, имели благой характер.
Все наши рассуждения имели целью подвести основу под исследование конкретной деятельности Саурона Мордорского. Но при попытке применить эту теорию к нему мы наталкиваемся на некоторую сложность. В конце Второй Эпохи Саурон был дважды развоплощен с промежутком менее двух веков, что не помешало ему дважды вернуться в ужасающей мощи; только в конце Т.Э. он был окончательно побежден. Зная историю В.Э. и помня "историю с Лютиэнь", трудно представить себе, что сила Саурона была достаточно велика, чтобы его бесплотный дух столь легко и за столь краткий срок (после Падения Нумэнора) мог восстановить телесную оболочку; и тем более не может быть сомнений на счет глубины его падения к указанному периоду.
"Так, Саурон, вероятно, пал за грань возрождения, хотя прежде восстанавливался. Видимо, "злой" дух зацикливается на какой-то страсти или цели, и, если он не раскаялся, то эта страсть действительно становится всем его существом. Но страсть может быть выше слабостей, и тогда будет невозможно вернуть кого-то от недостижимой цели к самому себе" [11, VII].
Почему же этого не случилось раньше, после битвы на склонах Ородруина?